На краю мира - Андрей Ларионов

К часу третьему ночи, а может четвертому нас прижало к какому-то берегу. Крах был неминуем. Я едва ли спасся ли от хрустящих досок «Синей птицы». Скалы холодные и грозные были последним нашим испытанием. Корабль весь повалился на бок. Я помню, как в сырой соленой мгле падал куда-то в пустоту. Кто-то стонал в эти минуты. Кто-то умирал. Море ревело так сильно, что каждый из нас понимал, что морская стихия уничтожит нас с легкостью, если только судьба не будет благосклонна к нам.

Я молился Богу за долгое время. Выбирался из залитого водой трюма, в котором плавали коробки, бочки и щепки «Синей птицы». Снаружи было не лучше. Неистовый дождь хлестал в лицо. Сильный ветер заставлял закрывать глаза, хотя там во тьме ничего не было видно. Мне чудилось в тот момент, что я еще слышу басистый голос капитана, что отдавал команды погибающему кораблю. Это всего лишь был ветер…

Если небо и слышит нас людей, то только тогда, когда мы сильно молим Его при свете ли зори, или в полдень. Я пробирался по скользкой палубе погибающего корабля, почти в бессознательном состояние уже смог спуститься куда-то на скалы, и бежать, что есть силы как можно дальше от моря…

Где-то там, в сырой тьме в грохоте неба и моря, я заснул просто от неимоверной усталости и перенапряжения. Хотя это была тревожная дрема, пронизана периодическими пробуждениями. Я нахлебался воды, пока выбирался из трюма, и просто едва ли не утонул, как тот же наш юнга.

День седьмой

Пробуждение было ужасным. Я лежал на каких-то мокрых камнях покрытые не то мхом, не то водорослями. У меня были новые повреждения на теле. Левая рука вспухла, ржавый гвоздь вонзился в нее. Я даже не знаю, как это получилось, и почему я вчера этого не заметил. Возможно, адреналин в моей крови был на таком уровне, что я даже не почувствовал эту боль.

Я долго пытался выдернуть этот громадный гвоздь, что вонзился между большим и указательным пальцем. Превозмогая большую боль, мне все таки удалось выдернуть гроздь из раны, которой потекла алая кровь.

На душе было тоскливо, когда я увидел, что «Синяя птица» представляла собой лишь жалкую груду. Море стихло, хотя выглядело еще все неприветливо. Небо было серым и низким. Я обошел корабль, нашел там пару своих товарищей. Все они были мертвы. Один очевидно захлебнулся от воды, а второго придавила огромная конструкция корабля. Она размозжила ему голову. Потому я даже не попытался проверить его состояние пульса.

Остальных я не нашел. Для убедительности залез даже на палубу, что еще частично сохранилась. Все-таки мы потерпели крушение, как это и не казалось мне раньше невозможным. Нам слишком долго везло. С таким капитаном, как наш, можно было бороздить все океаны и моря в поисках края мира.

Я же уцелел. Пока не мог понять остров это или материк какой-то. И где я вообще был? Этого я пока не знал. У меня с собой была водонепроницаемая сумка, которую мне подарил отец, когда узнал о моем решении посвятить свою жизнь морю. Он не стал меня гнобить и упрекать тем, что я не стал дальше находиться в монастыре. Принял мое решение, как от человека, который уже созрел в мыслях и сам мог принимать свои решения.

День восьмой

Бесполезный день. Мое состояние ухудшилось. Ржавый гвоздь оказался, как укус змеи. Возможно, началось заражение крови. Я с утра искал пищевые запасы в развалинах своего корабля. Нашел коробку с провизией, приволок ее до тех камней, где я ночевал первый раз. Протащил ее еще дальше до небольшого углубления в скале, что-то вроде пещеры. Там я отключился. Вернее погрузился в какую-то странную болезненную дрему. Видения сменялись одно другим. Я видел моря, опять шторм. Я очевидно бредил. Выкрикивал имена своих близких, звал постоянно Нелли. Мне чудилось, что она рядом со мной и гладит меня по щекам. Это просто горело лицо от нарастающего жара.

День девятый

Я все еще болею. Мне даже трудно писать, и смотреть на яркий свет. Я сделал скромную запись в дневнике, проглотил булочку от повара Джо, и опять уснул, теряя счет времени.

День десятый или одиннадцатый

Не могу точно сказать, какой сейчас день.

Возможно, я спал несколько суток даже. Проснулся во тьме. Снаружи за пещерой было дольно холодно. Я слышал, как море шумело во тьме. Я заплакал в эти минуты впервые за долгое время. Может быть, я просто морально устал, а, может быть, просто понимал, что смерть может забрать меня с собой, как и моих товарищей по несчастью с корабля.

Чувство голода было неистовым. Я достал из коробки более-менее свежие фрукты. Ел их. Заснул на часок, может чуть больше.

Проснулся вновь. Пытался выбраться из пещеры, но большая слабость в теле не давала мне ничего такого подобного сделать.

День двенадцатый

Рука моя посинела или позеленела даже. Она опухла. У меня самые плохие мысли и предчувствия. Я постоянно думаю о смерти. Смотрел днем через прореху в небо. Там синева потом сменилась чистым звездным небом. Звезды, как бриллианты, они кажется, что-то хотят сказать людям на земле. Не просто же Бог создал эти звезды там вдали. Что они нам говорят помимо навигации в море?

День тринадцатый

Я едва ли могу уже отличить реальность от моих тяжелых сновидений пронизанных мучительной болью. Жар сменяется ознобом. Кажется, я все же умру скоро. Я знаю этот привкус смерти. Она не страшная совсем. Забирает человека, что тот не замечает ее даже. Не знаю, почему ее люди боятся.

Во снах видел отрывки собственной жизни из прошлого. Оксфорд видел в пелене дождя. Отец во фраке разговаривал при мне с соседями. Набатом звучал колокол местной церкви. Потом и это пропало. Растворилось в пустоте забытых видений. Я видел свет далекий и пульсирующий.

День четырнадцатый

Кажется, я сегодня бредил. Во сне ко мне приходил кто-то светящийся и улыбающийся. Я видел, как он вышел откуда-то с берега. Старик шел ко мне. Его тело излучало изнутри свет, словно внутри него был светильник какой-то. Отчего его руки выглядели, как белоснежный мрамор наполненный светом.

Он сказал мне, что я должен еще жить. Потом старик ушел, я же лежал в темной пещере один. Через прикрытые веки видел звездное небо. Оно было такое же спокойное и мирное. Во тьме разгорались звезды. Их свет достигал земли…

День пятнадцатый

Что-то есть там в небе. Я теперь это точно знаю. Есть чудеса! Существует природа и силы неподвластные нам. Еще там наверху за звездами есть Бог. Великий и всемогущий Господь Бог, что иногда смотрит на наш мир через звезды. Ему печально чуточку, глядя на наш мир. Мы его совсем забыли, а Он в свою очередь забыл нас.

Я проснулся именно с такими мыслями. Я не думал более о смерти и жизни. Я думал только о Боге. Еще я думал, кто же был тот, кто приходил ко мне ночью. Светящийся облик, что вернул меня к жизни. Отек на руке спал. И цвет у нее был более здоровый уже. Кажется, мне суждено жить дальше на этой земле.

Я очень ослаб. Из коробки продолжал выгребать провизию. Ел все подряд, что там было. Запасливый был все-таки Джо, что оставил мне столько продуктов. Это тоже везение.

День шестнадцатый

Я впервые выбрался из своего убежища. Шел к морю, оставляя на песке отпечатки своих ног. Корабль еще больше обмяк. Волны разносили его фрагменты по берегу, а также уносили в море доски. Кажется, я остался совсем один в этом месте. Все погибли: капитан и его команда.

Опять поиск еды и воды. Это становится все более значимой проблемой для меня, на решение которой уходит все больше времени.

День семнадцатый

Меня пугает перспектива остаться застрять в этом месте надолго одному. Сегодня с утра, я исследовал контур суши. Кажется, что это остров или полуостров. На обратном пути собирал моллюски с песка. Только ветер со мной разговаривал в этом месте. Он же трепал мои волосы и обдувал лицо соленой свежестью.

Мне тоскливо и одиноко. Я частенько подхожу к своему кораблю, смотрю на то, как его поглощает море. Все ценное я утащил уже на сушу в свое убежище. Даже, казалось бы, бесполезные куски дерева, я забрал к себе, которые мог утащить самостоятельно.

День восемнадцатый

Заканчиваются чернила. Скоро я перестану вести дневники. Кажется, я тут застряну и надолго. Тем не менее, я продолжаю писать и вести эти скудные записи, что отличают меня от животных и птиц, которые не осознают своего бытия. Тут частенько я слышу, как пищат какие-то животные в моей пещере. Наверное, это мыши или кто-то вроде них. Мелкие грызуны. Еще я слышу, как птицы распевают свои песни поутру. А над морем мелькают образы чаек.

Когда я смотрю на море вверх, то, кажется, что как и раньше нахожусь на корабле. Там ничего не поменялось. Мятущееся море. Небо то, чистое, то затянутое серо-безликими тучами. И чайки, что кружат над водной гладью в поисках пищи.